Путь к Разуму и Силе

портал "Эзотерикплюс"

Главная Регистрация Вход Выход
Приветствую Вас · RSS

 В поисках чудесного

Меню сайта

выгодно


Сновидения, размышления

Юнг Карл Густав

(продолжение)


Незадолго до описанных событий я записал фантазию, в которой душа моя отлетела от меня. В этом был смысл: душа, Анима, устанавливала связь с бессознательным, и это была связь с миром мертвых: бессознательное соответствует мифологической "стране мертвых", земле предков. И если в моей фантазии душа покидала меня, это значило, что она возвращается в бессознательное, в "страну мертвых". Это еще называют "потерей души" - и такой феномен можно довольно часто встретить у примитивных народов. В "стране мертвых" душа обладает таинственной способностью оживлять призраков и облекать в видимые формы древние инстинкты, - суть коллективное бессознательное. Подобно медиуму, она дает мертвым возможность контакта с этим миром. Поэтому вскоре после того, как душа моя исчезла, явились "мертвые", и так возникли "Septem Sermones...".

С тех пор мертвые стали для меня некой очевидностью, тем, для чего нет ответа, нет решения, от чего нс дано избавления. Однако судьбою мне предназначено было отвечать, и эти обязательства я давал своему внутреннему миру, а не миру, окружавшему меня. Эти беседы с мертвыми были своего рода прелюдией к моим работам о бессознательном, адресованным в этот мир. Они определили смысл и порядок всему, что есть и было в бессознательном.

Сознавать, что отныне не принадлежу себе, что у меня больше нет на это права. Мои научные изыскания располагались в областях, в ту пору наукой не освоенных. Я проводил опыт над самим собою, но я видел свою задачу в том, чтобы результаты моего субъективного опыта укоренить в некую реальную почву, иначе они оставались фактами моей личной биографии. Тогда же я целиком подчинил себя собственным психическим состояниям. Я их любил, я их ненавидел, но они были моим единственным достоянием. Я посвятил себя их изучению, зная, что лишь так возможно переживать и переносить свое существование как нечто всеобщее.

Сегодня я могу сказать: я никогда не забывал о своих первых фантазиях. Все, что я передумал, и все, что я сделал, имело своим началом те первые сны и видения. Это началось в 1912 году, почти 50 лет назад. Все, что произошло в моей жизни после - там уже было - сперва только в форме эмоций и образов.

Иначе я увяз бы во всех этих хитросплетениях образов, но ценой огромных усилий я старался понять каждый отдельный образ, каждый устойчивый элемент бессознательного, и настолько насколько это было возможно, упорядочить их на каком-то рациональном основании, а главное, установить их связь с реальной жизнью. Этими вещами мы обычно пренебрегаем. Мы позволяем себе задумываться о них, иногда - удивиться, но не более того. Мы не даем себе труда понять их, не говоря уже о том, чтобы делать из них этические заключения. Мы предпочитаем пространные оговорки о негативных эффектах бессознательного.

В равной степени серьезно ошибаются те, кто полагают, что достаточно в некоторой степени объяснить образ, и это уже будет знанием о нем. Пока человек не рассматривает это знание как этическую заповедь, он впадает в иллюзию собственной власти над бессознательным, что может привести к опасным последствиям, разрушительным не только для других людей, но и для того, кто полагает себя "посвященным". Образы из бессознательного налагают на человека серьезную ответственность. Непонимание этого, равно как и уклонение от морального долга, лишает человека цельности и сообщает его жизни характер болезненной фрагментарности.

Мои работы можно рассматривать как определенные этапы моей жизни, в них нашло выражение мое внутреннее развитие: обращение к бессознательному в значительной мере способствует формированию человека, меняет его личность.

Моя жизнь - это мой труд, моя духовная работа. Одно неотделимо от другого.

Бессознательное задолго наперед подготавливает грядущие события и потому они могут быть предугаданы людьми, обладающими даром ясновидения.

Наши души, как и наши тела, состоят из тех же элементов, что тела и души наших предков. Качественная "новизна" индивидуальной души - результат бесконечной перекомбинации составляющих; и тела и души носят характер имманентно исторический, возникая вновь, они не становятся единственно возможным пристанищем - но лишь мимолетным прибежищем неких исходных черт. Мы еще должным образом не усвоили опыт Средневековья, античности и первобытной древности. Однако нас влечет неумолимый поток прогресса, с дикой силой рвущийся вперед, в будущее, и мы вслед за ним все более и более отрываемся от своих естественных корней. Мы отрываемся от прошлого и оно умирает в нас, и удержать его невозможно. Но именно утрата этой связи, этой опоры, эта неукорененность нашей культуры составляет ее т. н. "болезнь": мы в суматохе и спешке, но все более и более живем будущим, с его химерическими обещаниями Золотого века, забывая о настоящем, упуская совершенно собственные исторические основания. Мы бездумно гонимся за новизной, охваченные все возрастающим чувством недостаточности, неудовлетворенности и неуверенности. Мы больше не живем тем, что имеем, но живем ожиданиями новых ощущений, не живем в свете настоящего дня, но - в сумерках будущего, где в конце концов - надеемся мы - взойдет солнце. Чем менее мы понимаем, чем жили наши отцы и прадеды, тем менее мы понимаем сами себя. Таким образом отдельный человек окончательно утрачивает последние родовые корни и инстинкты, становясь лишь частицей в общей массе, и следуя лишь тому, что Ницше назвал "Ceist der Schwere" [Приспособления (англ.).], духом притяжения.

Опережающие улучшения в образе жизни, связанные с техническим прогрессом, с т. н. "gadgets" , безусловно производят впечатление, но лишь вначале, потом, по прошествии времени, они уже кажутся сомнительными, во всяком случае купленными слишком дорогой ценой. Никогда они не приносят счастья или благоденствия, но в большинстве своем дают иллюзорное облегчение, как всякого рода сокращающие время мероприятия на поверку до невыносимости ускоряют темп жизни и оставляют все меньше времени. "Omnis fastinatio ex parte - diaboli est" - "Всякая спешка - от дьявола", как говорили древние.

Изменения же обратного порядка, напротив, как правило, дешевле обходятся и дольше живут, поскольку возвращают нас на простые и испытанные пути, сокращая наши потребности в газетах, радио, телевидении и в прочих, якобы сберегающих наше время, нововведениях.

В этой книге я говорю очень субъективные вещи, это мое мировидение, которое ни в коем случае не должно быть понято как некое измышление разума. Это скорее видение, такое, какое приходит к человеку, когда он пытается уйти, отстраниться от внешних голосов и образов. Мы гораздо лучше слышим и гораздо лучше видим, когда мы не зажаты в пределах настоящего, когда нас не ограничивают и не преследуют нужды этого часа и этой минуты, заслоняя и собственно се - эту минуту и образы, и голоса бессознательного. Так мы остаемся в неведении, не предполагая, насколько присутствует в нашей жизни мир наших предков с его элементарными благами, или мы в самом деле отделены от него непреодолимой стеной. Наш внутренний покой и благополучие зависят в большей мере от того, в какой степени унаследованные исторически фамильные черты находятся в согласии с эфемерными требованиями настоящего момента.

Но с другой стороны, детство, возможно, в силу своей наивности, в силу того, что мало осознает себя, способно создать совершенный образ цельного и самодостаточного человека во всей его неповторимости. Поэтому взгляд ребенка и первобытного человека может пробудить у человека взрослого и цивилизованного какую-то тоску, какие-то желания, какие-то стремления и потребности ранее невостребованные, принадлежащие той части его личности, которая была подавлена, затушевана.

В структуре психики, также как в экономике, нет ничего, что происходило бы механическим образом, все связано со всем, все имеет цель, и все имеет смысл. Но поскольку сознание не в состоянии охватить и осветить всю структуру в целом, оно, как правило, не в состоянии понять и этот смысл. Поэтому мы вынуждены довольствоваться тем, что мы знаем об этом, и надеяться, что в будущем ученые объяснят нам, что же означает это столкновение с тенью Самости.

Из Найроби мы на маленьком форде отправились в равнину Атхи, где находился огромный заповедник. С невысокого холма нам открылся величественный вид на саванну, что тянулась до самого горизонта, все было покрыто бесчисленными стадами животных: зебр, антилоп, газелей и т. д. Жуя траву и медленно покачивая головами, они беззвучно текли вперед как спокойные реки. Это покойное течение прерывалось лишь иногда однотонным криком какой-нибудь хищной птицы. Это был покой вечного начала, мир, каким он был всегда, до бытия, до человека, до кого бы то ни было, кто мог сказать, что этот мир - "этот мир". Я потерял из виду своих попутчиков, я чувствовал себя в полном одиночестве. Я казался себе первым человеком, узнавшим этот мир, и знанием своим я сотворил его для себя.

В этот момент космологический смысл сознания открылся мне во всей полноте. "Quod natura relinquit imperfectum, ars perfl-cit"* [ Что природа оставляет несовершенным, довершает искусство (лат.).] - говорили алхимики. Невидимым актом творения человек придает миру завершенность, делая существование его объективным. Мы приписываем заслугу эту одному лишь Создателю, не предполагая того, что тем самым жизнь и самое бытие свое понимаем как некий исчисленный механизм, а психология человеческая превращается в нечто бессмысленное, совершающее развитие свое согласно предопределенным и известным заранее правилам. Эта утопия часового механизма, вполне безнадежная, она не знает драмы человека и мира, человека и Бога. Она не знает, что есть "новый день" и "новая земля", она знает только монотонное раскачивание маятника. Я вспомнил своего приятеля, индейца пуэбло: он считал, что смысл его существования в том, чтобы каждый день помогать своему отцу - солнцу совершать его путь по небу. Я завидовал ему: его жизнь была наполнена смыслом, тогда как сам я безнадежно искал свой собственный миф. Теперь я знал его и, более того - я знал, что человек есть тот, кто завершает творение, что он - тот же Создатель, лишь он один вносит объективный смысл в существование этого мира - без него все это, неуслышанное и неувиденное, молча пожирающее пищу, рождающее детенышей и умирающее, бессмысленной тенью сотни миллионов лет пребывало в глубокой тьме небытия, приближаясь к своему неведомому концу. Только человеческое сознание придает всему этому смысл и значение, и в этом великом процессе творения человек обрел свое неотъемлемое место.

В Индии меня главным образом занимала проблема психологической природы зла. В сравнении с духовной жизнью Европы, меня поразило здесь совершенное отсутствие противоречий, и я увидел эту проблему в новом свете. В беседе с образованным китайцем я был снова потрясен тем, как эти люди способны принимать так называемое "зло", не "теряя лица" при этом. На Западе такое невозможно. Но у восточного человека проблема морали занимает отнюдь не первое место. Добро и зло для него неотъемлемые составляющие естества и представляют собой просто различные степени и качества одного и того же.

Я видел, что индийская духовность принимает и зло и добро - в равной мере. Христианин стремится к добру, но уступает злу, индиец чувствует себя вне добра и зла и достигает этого состояния медитацией или йогой. И здесь я вынужден оговориться: при таком отношении и добро и зло размываются, теряют конкретные очертания, что в конечном счете ведет к духовному застою. Нет более ни зла, ни добра. В лучшем случае есть мое добро или мое зло, как что-то, что кажется мне добром или злом, и мы должны признать тот парадокс, что индийская духовность не нуждается равно - в зле и добре, или что она столь обременена противоречиями, что нирвана - необходимое освобождение от них и еще от десяти тысяч вещей.

Цель индийца - не моральное совершенство, но лишь состояние нирваны. Он желает отрешиться от собственной природы, соответственно в медитации он достигает состояния легкости и пустоты. Он освобождает себя от воображения. Я же, напротив, хочу остаться при своем - и я не желаю лишать себя ни человеческого общения, ни природы, ни себя самого и собственных фантазий, я верю, что все это даровано мне как величайшее чудо. Природа, душа и жизнь кажутся мне неким развиснем божества - чего большего я мог бы желать? Высший смысл бытия для меня в том, что оно есть, а не в том, чтобы его не было.

Я не признаю освобождения a tout prix* [Любой ценой]. Я не могу освободиться от того, чем не владею, чего не совершал или не испытывал. Путешествия

Настоящее освобождение возможно лишь тогда, когда я сделал все, что мог, когда я пожертвовал всем, что у меня было, и завершил то, к чему определил себя. Уклоняясь от чего бы то ни было, лишая себя сочувствия и соучастия, я тем самым обрубаю соответствующую часть моей души. Конечно, может случиться так, что моя доля сочувствия и соучастия дается мне слишком трудно и у меня есть все основания отказаться от нее. Но и тогда я лишь вынужден признать свое "поп possumus"*[ Неспособность (лат.).] и смириться с потерей чего-то, быть может, существенного, со своею неспособностью справиться с некоей задачей, в конце концов. Так, знание о собственной непригодности заменяет отсутствие реального действия.

Человек, который не перегорел в аду собственных страстей, не преодолел их. И они живут рядом, в соседнем доме, но без его ведома, и в любой момент пламя может перекинуться и спалить дом, который он считает своим. То, от чего мы уходим, уклоняемся, якобы забываем, - существует в опасной близости от нас, и в конечном счете вернется, но с удвоенной силой.

И Христос, как Будда, воплощает в себе Самость, но в совершенно другом смысле. Оба они одержали победу над этим миром: Будда, скажем так: здравым смыслом, Христос - искупительной жертвой. Христианство учит страдать, буддизм - видеть и делать. Оба пути верны, но для индийца Будда - человек, пусть совершенный, но человек. Будда - личность историческая, и потому людям легче понять его. Христос - и человек, и Бог одновременно, понять это много труднее. Он и сам не понимал всего, он знал лишь, что обречен на жертву, что так ему предназначено судьбою. Будда действовал по собственному усмотрению. Он прожил свою жизнь до конца и умер в глубокой старости, Христос же был чем он был, чем ему должно было быть - очень недолго.

Со временем буддизм менялся, как и христианство. Будда стал, если можно так выразиться, воплощением само-развития, образцом для подражания, хотя сам он учил, что преодолев цепь сансары, каждый человек способен стать просветленным, стать буддой. Сходным образом в христианстве Христос понимается как некий прообраз, живущий в каждом христианине, в своем роде идеальная модель его личности. Но исторически христианство пришло к "imitatio Christi", когда человек не ищет своего, ему предназначенного духовного пути, но ищет подражания, следует за Христом. Так и Восток пришел в конце концов к своего рода imitatio. Будда стал образцом для подражания, что уже само по себе - искажение его учения, равно как "imitatio Christi" повлекло за собой неизбежный застой в эволюции христианства. Как Будда в знании своем далеко превзошел брахманов и их богов, так и Христос говорил евреям: "Вы боги" , но люди так и не поняли.

Христос знал цену страданию, видел в нем положительный смысл и как мученик, он человечнее и реальнее, чем Будда. Будда отказался от страдания; он, правда, отказался и от радости. Он уничтожил в себе всякое чувство и тем самым отстранил от себя все человеческое. Христос в Евангелиях изображается не иначе, как Богочеловек, хотя он, собственно, не переставал быть человеком, всегда оставался человеком, тогда как Будда еще при жизни сделался выше человечества в себе.

Эта "жизнь" - лишь некий фрагмент бытия, нарочито разыгрываемый в трехмерной, словно наскоро сколоченный ящик, вселенной.

Ощущение объективности, которое я испытывал в этом сне и в своих видениях, происходит от свершившейся индивидуации. Оно означает отстраненность от всякого рода оценок и от того, что мы зовем эмоциональными привязанностями. Для человека эти привязанности значат очень много. Но они всегда несут в себе проекцию, некое субъективное смещение угла зрения, и необходимо устранить его, чтобы достичь объективности и самодостаточности. Эмоциональные связи - это наши желания, они влекут за собою принуждение и несвободу. Мы чего-то ожидаем от других, и тем самым ставим себя в зависимость от кого-то. Объективное знание, как правило, скрыто за эмоциональным отношением, и в этом суть. И только объективное знание делает возможным действительное духовное соединение.

Человек должен иметь возможность сказать, что он сделал все, что в его силах, чтобы иметь какое-то представление о жизни после смерти или некий образ такой жизни, даже если это станет признанием его бессилия. Но не сделать это - значит лишить себя чего-то важного. Потому что в этом вопросе обнаруживает себя вековое наследие человечества, полный тайной жизни архетип, необходимая составляющая той цельности, которая и есть - наша личность, мы сами. Разум устанавливает границы - слишком узкие, он приемлет только известное, и то - с ограничениями. И такая жизнь - в известных рамках - выдает себя за жизнь действительную. Но наша ежедневная жизнь не умещается в рамках сознания, без нашего ведома в нас живет бессознательное. И чем более преобладает критическое ratio, тем скуднее жизнь, когда же мы осознаем свое бессознательное, свои мифы, жизнь наша становится богаче и разнообразнее. Абсолютная власть разума сродни политическому абсолютизму: она уничтожает личность.

Бессознательное дает нам некий шанс, что-то сообщая или на что-то намекая своими образами. Оно способно обнаруживать перед нами знание, традиционной логике недоступное. Вспомните феномены синхронности, предчувствия или сны, которые сбывались!

Мы часто получаем некое предупреждение, но не узнаем его. Так, однажды мне приснился сон, будто я нахожусь на какой-то garden party[Светский прием в саду (англ.).] . Я увидел там мою сестру и очень удивился, - несколько лет назад она умерла. Там находился также мой покойный друг. Все прочие - были мои ныне здравствующие знакомые. Но мою сестру сопровождала дама, которую я хорошо знал, и даже во сне я понял, что она, должно быть, скоро умрет. - Она уже отмечена, - подумал я. Во сне я точно знал, кто она, и где живет - она жила в Базеле. Но проснувшись, я, как ни старался, уже не мог вспомнить, кто это, хотя все события сна еще стояли у меня перед глазами. Я перебрал всех своих базельских знакомых, надеясь вспомнить, кто же это был. Ничего не помогало!

Несколько недель спустя я узнал о смерти одной моей приятельницы. Я тотчас понял, что это была она, - женщина, которую я видел во сне и не мог вспомнить. Между тем я хорошо знал ее и помнил мельчайшие детали, долгое время она была моей пациенткой. Пытаясь вспомнить женщину из сна и перебрав всех своих знакомых, я забыл о ней, хотя на самом деле должен был подумать о ней в первую очередь.

Когда подобные вещи происходят, мы начинаем испытывать трепет перед разного рода возможностями и способностями бессознательного. Нужно только сохранять осторожность и помнить, что такого рода "сообщения" всегда субъективны. Они могут иметь некоторое отношение к реальности, но могут и не иметь.

Без жизни и полон жизни даже в момент смерти. Безусловно, оба остаются в неведении, но один живет наперекор своему инстинкту, другой - в согласии с ним. Разница значительна, и преимущество последнего очевидно.

Когда я писал "Septem sermones...", мертвые снова обращали ко мне свои вопросы. Они пришли, по их словам, "из Иерусалима, где не нашли того, что искали". Тогда это меня удивило, ведь принято думать, что они знают много больше, чем мы, и христианская церковь учит нас, что в "той" жизни мы встретим Бога. Однако, в моем случае души мертвых "знали" только то, что им было известно в момент смерти и ничего кроме этого. Отсюда их стремление проникнуть в человеческую жизнь и человеческое знание. Мне часто кажется, что они стоят у нас за спиною, и ждут разрешения своих вопросов и разрешения наших судеб. Мне казалось, что для них от этого зависело все, - от того, какие ответы они получат на свои вопросы, т. е. они зависели от тех, кто жил после них в этом меняющемся мире. Мертвые вопрошали так, как если бы все знание, или, я бы сказал, всезнающее сознание, - не находилось в их распоряжении, но принадлежало только живым - телесным - душам. Поэтому

дух живой (так мне кажется) имеет преимущество перед духом, отлетевшим по крайней мере в одном пункте, а именно, - в способности получать ясные и законченные представления о чем бы то ни было. Трехмерный мир во времени и пространстве представляется мне системой координат: то, что здесь различается как ось ординат и ось абсцисс, там, в вечности, может выглядеть, как некий первоначальный образ с "рассеянным фокусом", может быть, как рассеянное "облако сознания" вокруг архетипа. Но система координат необходима для того, чтобы возможно было различать дискретные элементы содержания. Любая такая операция кажется нам немыслимой в состоянии "рассеяного всезнания", или некоего безличного сознания, в котором отсутствует пространственно-временная определенность. Познание, как и размножение, предполагает наличие противоположностей: здесь - там, верх - низ, до - после.

Если бы сознательное существование возможно было после смерти, оно бы, как мне кажется, развивалось в том же направлении, что и "коллективное сознание" человечества, которое всегда имеет некий верхний - хоть и варьируемый - предел. Многие люди до самой смерти пребывают ниже своих потенциальных возможностей и, что важнее, ниже уровня, который в тот же исторический момент времени достигнут другими. Отсюда их потребность достигнуть после смерти той степени осознанного восприятия явлений, которой они не смогли достичь при жизни.

Единица - первая цифра некоего единства. Но она же и "единство" само по себе, она обозначает и "едино", и "всеедино", и "единственность", и "недвойственность", единица - это не только число, но философская идея, некий архетип, божественный атрибут, монада. Для человеческого разума вполне естественно делать подобные заключения, но в то же время наш разум детерминирован и ограничен своими представлениями о единице и ее импликациях. Другими словами, наше определение не произвольно, но продиктовано самою природой единицы, и потому оно необходимо. Теоретически возможна аналогичная операция с каждым из последующих чисел, но на практике мы очень быстро заходим в тупик, поскольку с возрастанием количества все более усложняется содержание, которое мы, наконец, уже просто не в состоянии исчислить и осознать.

Каждое последующее единство обладает новыми качествами. Так, особенность числа "4" состоит в том, что с ним может быть решено уравнение четвертой степени, но уже уравнение пятой степени - нет. "Необходимым показанием" для числа "4", будет то, что кроме всего прочего, оно венчает предыдущую последовательность чисел. Поскольку каждое следующее единство приобретает еще одно или несколько математических свойств, последующие показания все более и более усложняются, наконец, они уже не могут быть сформулированы.

Бесконечная последовательность натуральных чисел соответствует бесконечному количеству индивидуальных созданий. Это бесконечное количество состоит из индивидуумов, и уже свойства десяти первых показывают, - если они вообще что-то показывают, - некую абстрактную космогонию. Но свойства чисел одновременно являются качествами материи, и определенные уравнения способны предсказать ее поведение.

Я могу утверждать, что помимо математических по природе своей выражений, существуют и другие, которые 'самым непостижимым образом соотносятся с реальностью. Я имею в виду, например, порождения нашей фантазии, которые, в силу их большой частотности, можно рассматривать как consensus omnium* [Общее мнение (лат.).], архетипические мотивы. Как есть математические уравнения,о которых нельзя сказать, каким именно физическим реальностям они соответствуют, так есть и мифологическая реальность, о которой мы не можем сказать, с какой психической реальностью она соотносится. К примеру, уравнения, управляющие турбулентностью разогретых газов, существовали задолго до того, как эти процессы были досконально изучены. Подобным же образом с давних пор существуют мифологемы, определявшие течение некоторых скрытых от сознания процессов, названия которым мы смогли дать лишь сегодня.

Тот уровень сознания, который уже был когда-то достигнут, составляет, как мне кажется, верхний предел знания, доступного мертвым. Возможно, поэтому земной жизни придается такое значение, и так важно, что "уносит с собой человек", умирая. Только в этой, земной и противоречивой жизни достигается высшая ступень сознания. В этом я вижу метафизическую задачу человека, и она не может быть выполнена без "мифологизирова-ния". Миф - это неизбежное связующее звено между знанием бессознательным и сознательным. Безусловно, бессознательное знает больше, но это знание особого рода, это знание, которое существует в вечности, безотносительно к "здесь" и "сейчас", непереводимое на наш рациональный язык. Только в случае амплификации наших "показаний", как это было показано выше на примере числительных, оно становится доступно вашему пониманию, оно открывается нам под новым углом зрения. И с каждым удачным толкованием сна мы повторяем этот процесс и утверждаемся в этом знании. Поэтому так важно, обращаясь к снам, освободиться от предвзятых, доктринерских установок. Как только мы обнаруживаем определенную "монотонию толкований", мы должны признать, что в наших интерпретациях существует некоторая предубежденность, а значит они бесплодны.

При том, что невозможно найти удовлетворительных доказательств бессмертия души и продолжения жизни после смерти, существуют явления, которые заставляют об этом задумываться. Я принимаю их как возможные отсылки, но не осмеливаюсь приписывать им качество абсолютного знания.

точки зрения души. В первом случае она кажется катастрофой, некой жестокой и безжалостной силой, отнимающей у человека жизнь.

Смерть в самом деле страшно жестока, не нужно себя обманывать, - она беспощадна не только физически, но и в большей степени - в психической своей природе: человека отрывают от нас, и все, что остается - ледяной покой мертвеца. У нас нет надежды на какую бы то ни было связь с ним, все мосты разрушены. Те, кто заслуживали долгой жизни, умирают в расцвете лет, ни к чему не пригодные - живут до старости. Это жестокая реальность, и мы должны отдавать себе в этом отчет. Жестокость и бессмысленность смерти может так ожесточить нас, что мы решим, будто не существует в мире ни милосердного Бога, ни справедливости, ни доброты.

Однако, с другой точки зрения, - sub specie aetemitatisх [С точки зрения вечности (лат.).] - смерть кажется событием радостным, словно некая свадьба, Misterium Coniunctionis. Душа как бы обретает свою недостающую половину, она достигает полноты. На греческих саркофагах изображали танцовщиц, на этруских могилах - пиршество. Когда умер набожный каббалист Раби Шимон бен Иохаи, его друзья говорили: он празднует свадьбу. И по сей день во многих местах существует обычай в День Поминовения устраивать на могилах своего рода "пикник".

Бессознательное, в силу своей пространственно-временной релятивности, обладает гораздо лучшими источниками информации, нежели сознание, которое лишь направляет наше смысловое восприятие, тогда как свои мифы о жизни после смерти мы способны создавать благодаря немногим скупым намекам из наших сновидений и подобных спонтанных проявлений бессознательного. Как я уже говорил, мы не можем приписывать им какую бы то ни было познавательную ценность, и уж никак не можем считать их доказательствами. Они однако, могут служить основанием для мифологической амплификации, они открывают перед исследователем возможности для живого творчества. Уберите этот промежуточный мифологический мир фантазий, и дух станет добычей застылых доктринерских предрассудков. С другой стороны, если мы станем уделять слишком много внимания этим мифологическим образованиям, мы рискуем посеять сомнение и соблазн в умы слабые и внушаемые, склонные к фантастическому гипостазированию.

Один из наиболее широко распространенных мифов о потустороннем мире возникает благодаря идеям и представлениям о реинкарнации.

Будда был дважды спрошен своими учениками, безлична или нет человеческая карма. В обоих случаях он уклонился от ответа: это знание не поможет освободиться от иллюзии бытия. Будда полагал для своих учеников гораздо более пользы в медитациях о цепи Нирваны: о рождении, жизни, старости и смерти, о причинах человеческих страданий.

К.Г.Юнг: "Каждый мужчина носит в себе вечный образ женщины, нс той или иной конкретной женщины, но некий определенный образ женственности. Этот образ в основе своей бессознателен; непосредственный фактор изначального происхождения, запечатленный в живой органической системе человека, отпечаток или архетип всего наследственного опыта феминности, хранилище всех отпечатков, когда-либо оставленных женщиной. ... Точно также в существе каждой женщины есть врожденный образ мужчины. Мы должны назвать его образом мужественности, как в отношении мужчины мы говорим об образе женственности. Будучи бессознательным, этот образ всегда неосознанно проецируется на предмет любви и лежит в основе всякого увлечения или же отвращения". (Uber die Eiitwickluiig der Personlichkeit // Ges. Werke. - XVII. - P.224.)

"Естественная фунция Анимуса (равно как и Анимы) - пребывать между индивидуальным сознанием и коллективным бессознательным. Подобным же образом персона представляет собою некое промежуточное состояние между Эго-сознанием и объектами внешнего мира. Анимус и Анима должны функционировать как мост или как дверь, что ведут к образам коллективного бессознательного, так же и персона должна быть своего рода мостом в этот мир". (Неопубликованные материалы семинаров. - 1. - 1925. Пер. с англ.) Все архетипичсские представления, а значит и Анима, и Анимус, могут быть позитивны и негативны, сложны и примитивны.

К.Г.Юнг: "В своей исходной бессознательной форме Анимус является соединением спонтанных, непреднамеренных мыслей и взглядов, которые оказывают мощное влияние на эмоциональную жизнь женщины, в то время как Анима является подобным содинением чувствований, которые в свою очередь влияют на мужское миропонимание, искажая его ("Она вскружила ему голову".). Таким образом Анимус предпочитает проецировать себя на некие "духовные" авторитеты^ всякого рода "героев" (включая теноров, "артистов" и спортсменов). Айима питает пристрастие ко всему, что бессознательно, темно, двусмысленно и неопределенно в женщине, к ее тщеславию, холодности, беспомощности, непоследовательности. ... В процессе индивидуации по отношению к Эго-сознанию они могут выступать как некое женственное проявление в мужчине и мужское - в женщине. Анима ищет соединения, Анимус желает отличиться, выделиться и познать. В этом есть определенный парадокс. ... В реальности он может порождать конфликты, но может и

представления. Наследуются не сами представления, но лишь формы, и в этом смысле они в каждом случае соответствуют определенным инстинктам. Существование инстинктов не более доказуемо, нежели существование архетипов, поскольку и они конкретным образом себя не проявляют." (Die Archetypen und das kolicktive Unbewufite // Ges. Werke. - IX/I. - 1976. - P.95.)

"Мне представляется вероятным, что подлинная природа архетипа не может быть осознана, что она трансцендентна, и в этом смысле я понимаю се как психоидную." (Die Dynarnik des LJnbewuCten // Ges. Werke. - VIII. -1967. - P.244.)

"Следует, наконец, освободиться от иллюзий, будто архетип возможно объяснить - и тем самым с ним покончить. Всякая попытка объяснить окажется ничем иным, как более или менее удачным переводом на какой-то другой язык." (Die Archetypen und das kollektive UnbewuBte // Ges. Werke. - IX/I. - 1976. - P.174.)

Ассоциация:

Связь идей, представлений и т.п. по принципу их подобия, сосуществования, противоположности или каузальной зависимости. Свободная ассоциация в "Толковании сновидений" Фреида: спонтанная цепь ассоциаций сновидца, не имеющая прямого отношения к ситуации сновидения. Управляемая или контролируемая ассоциация по Юнгу: спонтанные идеи, следующие из ситуации данного сновидения и постоянно с ним связанные.

Ассоциативный эксперимент:

Метод психологического тестирования, применяемый для обнаружения комплексов посредством измерения времени реакции, а также интерпретации ответов на предложенные слова-стимулы. Индикаторы комплекса: увеличение времени реакции, болезненный, паталогический характер ответов, когда слова-стимулы затрагивают некие комплексы, которые тестируемый желает скрыть, или наличие которых им не осознается.

Бессознательное

К.Г.Юнг: "Теоретически, поле сознания невозможно ограничить, так как оно способно беспредельно расширяться. Эмпирически, однако, сознание всегда обретает свои границы, - встречая нечто неведомое. Это, собственно, то, чего мы не знаем и что, таким образом, не связано с Эго - центром сознания. В "неведомом" различаем две группы объектов: внешние - те, которые могут быть восприняты посредством органов чувств, и внутренние, которые постигаются непосредственно. Первая группа вмещает в себя "неведомое" во внешнем мире, вторая -Глоссарий

"неведомое" в мире внутреннем. Это последнее и есть пространство бессознательного." (Aion // Ges. Werke. - IX/II. - 1976. - P.12.)

"Все, о чем я знаю, но в данный момент нс думаю; все, что хоть однажды я осознавал, но забыл теперь; все, что воспринималось моими органами чувств, но проходило мимо моего сознания, все то, что я невольно, сам того не замечая, чувствую, думаю, помню, хочу и делаю; все, что грядет, что берет начало и форму во мне и способно однажды прорваться в сознание - все это и есть содержание бессознательного." (Die Dynarnik des UnbewuBten // Ges. Werke. - VIII. - 1967 - P.214.)

"Сюда мы должны включить все более или менее умышленные вытеснения неких болезненных идей и впечатлений. Совокупность всех этих вытесненных содержаний я называю индивидуальным бессознательным. Но, сверх этого и прежде всего, мы находим в бессознательном качества, которые являются нс индивидуально приобретенными, но наследуемыми: инстинкты, эта потребность в деятельности, не имеющая сознательной мотивации, но ощущаемая как необходимость. ... (В этом глубинном слое психэ мы находим также архетипы.) Инстинкты и архетипы составляют коллективное бессознательное. Я называю его "коллективным" потому, что в отличие от индивидуального бессознательного, оно складывается не из индивидуальных и более или менее уникальных содержаний, но из универсальных и регулярно повторяющихся". (Там же. - Р.153)

"Первая группа (индивидуальное бессознательное - Прим. персе.) вмещает в себя содержания, которые представляют собой неотъемлемые компоненты личности, именно поэтому они могут стать осознанными; вторая группа (коллективное бессознательное. - Прим. персе.) предполагает некое универсальное, неизменное, аутотентичное условие или основание психэ как таковой". (Aion // Ges. Werke. - IX/II. - 1976. - Р.16.)

"Глубинные "слои" психэ теряют свою индивидуальную исключительность по мере того, как отступают все дальше и дальше в темноту. Это последовательное "движение вниз" означает, что по мере их приближения к автономным функциональным системам, они становятся все более коллективными, вплоть до универсализации и растворения в телесной материальности, то есть в химических субстанциях. Углерод человеческого тела - это просто углерод. Следовательно, на своем "дне" психэ является просто миром." (Die Archetypen und das kollektive UnbewuBte // Ges. Werke. - IX/I. - 1976. - P.187.)

концепции невроза как попытки самоизлечения." (Freud und die Psy-choanalyse // Ges. Werke. - IV. - 1969. - P.285.)

" Неврозы - всегда некий эрзац узаконенного страдания ." (Zur Psychologic westlicher und ostlicher Religion // Ges. Werke. - XI. (2. Aufl.). - 1973. - P. 82.) Ср. также:

"Невроз есть защита, выставленная против объективной внутренней деятельности души, т. е. довольно-таки дорого оплаченная попытка заглушить в себе внутренние голоса с их диктатом. За всяким невротическим извращением кроется призвание, которому человек изменил, его судьба, становление его личности, осуществление врожденной индивиду жизненной воли. Человек без атог fati - есть невротик, он упускает самого себя." (Об отношении аналитичекской психологии к поэтико-ху-дожественному творчеству // К.Г. Юнг. Архетип и символ. - М..1991. - С.298. Пер. В. Бибихина)

Нуминоэность:

Термин, предложенный Рудольфом Отто (в его книге "Священное") для обозначения невыразимого, таинственного, пугающего, чуждого - качеств, присущих лишь божественному, при его непосредственном переживании.

Персона:

Изначально - маска актера в античном театре.

К.Г. Юнг: "Персона... представляет собою индивидуальную систему адаптации или однажды избранную манеру отношения к миру. Так, всякая профессия обладает своей характерной персоной. ... Однако, опасность заключается в том, что мы зачастую идентифицируем себя со своей персоной: профессор - со своим учебником, тенор - со своим голосом. ... Мы не очень погрешим против правды, сказав: персона это то, чем человек в действительности не является, но в то же время то, чем он сам, равно как и другие, себя считает." (Die Archetypen und das kollektive Unbewufite // Ges. Werke. - IX/I. - 1976. - P.137.)

Психоидный ("квазипсихический"):

Юнг таким образом характеризует глубинный слой коллективного бессознательного, содержащий архетипы.

К.Г. Юнг: "Коллективное бессознательное репрезентирует психэ, которая в отличие от известных нам психических феноменов нс может быть непосредственно воспринята или "представлена", почему я, собст-

Преданность своему року (лат.).

Глоссарии

венно, и именую ее "психоидной"." (Die Dynarnik des Unbewufiten // Ges. Werke. ~- VIII. -1967. - P.495)

Самость:

Центральный организующий архетип; целостность личности. Символизируется кругом, квадратом, кватерностью (см. выше), младенцем, мандалой (см. выше) и т. д.

К.Г. Юнг: "Самость есть некая сверхупорядочивающая величина по отношению к Эго. Она включает в себя не только сознание, но и бессознательное, и потому представляет собой, скажем так, личность, коси мы также являемся. ... Надежда на то, что мы когда-либо будем в состоянии достичь хотя бы приблизительно полного осознания Самости, весьма невелика, ибо сколь много мы бы не осознали, всегда будет существовать некоторая неопределенная и неопределимая часть бессознательного, принадлежащая универсуму Самости." (Zwei Schriften liber Analytische Psychologie // Ges. Werke. - Vll.(2. Aufl.). - 1974. - P.195.)

"Самость представляет собой не только центр, но и всю окружность, она заключает в себе и сознание и бессознательное; она является центром этого универсума, подобно тому как Эго являет собою центр сознания." (Psychologic und Alchimie // Ges. Werke. - XII. (2. Aufl.). - 1976. - P.59.)

"Самость - это наша жизненная цель, ибо она является наиболее полным выражением той роковой комбинации, которую мы называем индивидуальностью." (Zwei Schriften uber Analytische Psychologic // Ges. Werke. - Vll.(2. Aufl.). - 1974. - P.263.)

Синхронность:

Термин, введенный Юнгом для обозначения знаменательного совпадения или соответствия:

а) психического и физического состояний или событий, между которыми не существует каузальной связи; такие синхронные феномены возникают, к примеру, когда событие внутреннего порядка (сон, видение, предчувствие и т. п.) находит себе соответствие во внешней реальности: внутренний образ или предчувствие оказываются "правдивыми";

б) сходные или одинаковые мысли, сны и т. п., в одно и то же время возникающие в разных местах. Такие совпадения каузально необъяснимы. Видимо, они в большей степени связаны с активизацией архетипов коллективного бессознательного.

Начало стаьи



Статьи разных авторов
Статьи П.Лейман и Л.Лейман
Каталог статей


Доска бесплатных объявлений.
Каталог сайтов. Каталог статей.
Свободная регистрация и публикация!

Кнопка написать

***





Советуем


Полезно

Энциклопедия народной медицины.Лечение. Сохранение молодости. Правильное питание и уход за телом. Лечение женских болезней и недомоганий. Омолаживание, уход за кожей. Энциклопедия народной медицины. Лечение детских болезней и недомоганий. Энциклопедия народной медицины. Лечение мужских болезней и недомоганий. Сохранение молодости. Правильное питание и уход за телом. Все о здоровом с е к с е! Помощь психолога, народная медицина, кино, музыка, карикатуры и анекдоты. Мир вкуснятины. Барбекю, гриль, шашлык. Микроволновка. Малая техника на кухне.

Добавить в закладки и поделиться:



 важная информация
 
[ Расширенный поиск по сайту]

 

Новое на сайте. Подписывайтесь, мы не злоупотребляем рассылками.

Наши семинары, лекции и консультации бесплатны. Мы будем очень благодарны за ваши пожертвования. Они помогут нам чаще оказывать помощь нуждающимся.


Важно. Участвуйте в работе сайта


  • Хочешь бросить курить без проблем и мучений? Легко!

  • Как ослабить или снять влияние стресса? Как избавиться от стрессов?  Просто!
    Читать дальше »

  • Хочешь похудеть без проблем и диет? Узнай как!
    Читать дальше »



Все права защищены © 2000


Top.Mail.Ru Твоя Йога Рейтинг SunHome.ru ТОП-777: рейтинг сайтов, развивающих Человека

$POWERED_BY$